Collis Megiddo
«Одно из величайших искушений – это опоздать на конец света» — Безымянный ангел
Армагеддон был вчера. Или позавчера. Или на прошлой неделе. Холм Мегиддо редко забивает свои скалы подобными пустяками, в лучшем случае отмечая смену сезонов.
Вечер. Солнце еще висит мутным красным глазом над выгнутым кошачьим хребтом горизонтом. Горячий ветер играется с мелким красноватым песком, таскает туда-сюда неосторожный перекати-поле или высохший труп ящерицы. Тишина, нарушаемая разве что редким потрескиванием остывающего камня или предсмертным всхлипом какой-то мелкой живности.
Черный Джек стоит у подножия скалы и смотрит внимательно, как через прицельную трубку, на то как появляются и исчезают миражи, мелкие пузырьки нереальности, лживые зеркала прошлого и грядущего, мыльная пена вечности.
Блип.
Пурпурное небо разорвано в клочья лазурью и золотом. Два воинства сходятся в бессмысленной и жестокой схватке, орошают землю дождем из перьев и кипящего ихора, сотрясают ее ударами секир и падением тел, вспарывают ей шкуру, открывают ее магматическое нутро росчерками мечей и молний.
Блип.
Серолицые существа, отдаленно напоминающие людей, волнами накатывают друг на друга. В ход идут палки, камни, заостренные куски кости. В ярости своей не отличают они сородичей от противников, отбрасывают в сторону примитивные свои орудия, рвут друг друга в клочья когтями и зубами.
Блип.
Изящное грибообразное облако поднимается над горизонтом, изгибает кокетливо талию. Приветствует своих подрастающих товарок одобрительным покачиванием.
Блип. Блип. Блип.
Джентльмен в строгой серой визитке наводит револьвер на сидящую на песке невысокую брюнетку в зеленой амазонке и башмаках из змеиной кожи. Между ними, несостоявшейся гранью или границей, россыпь обгоревших карт. Губы джентльмена шевелятся, формируя неслышимые за пределами пузыря слова, но тут в его монолог грубо вмешивается Скофилд в руке Черного Джека.
Блип.
Внезапный порыв ветра с некоторой натугой катит по песку что-то круглое и темное, теряет равновесие, выравнивается, ударяется с разбега о неподатливые полы тяжелого плаща и роняет свою ношу. Черный Джек поднимает и отряхивает от песка шляпу, привычно нахлобучивает на голову, меняя в конец опостылевший ему мятый цилиндр на черную фетровую федору с пробитой пулей тульей и слегка повисшими полями.
Армагеддон будет завтра. Или послезавтра. Или на будущей неделе. Холм Мегиддо редко забивает свои скалы подобными пустяками, в лучшем случае отмечая смену сезонов.
